Беларусь принимала участие в многостороннем и двустороннем взаимодействии на предмет выхода из югославского кризиса. В первые годы конкретная позиция страны по этому вопросу отсутствовала. В последующем ситуация изменилась: государство выступило за мирное урегулирование конфликта. Уже в рамках Косовского вопроса конца 1990-х Беларусь встала на сторону официального Белграда.

Историк и политолог Павел Малашук выделил два этапа в развитии белорусской позиции по Югославии:

1. 1991—1994: отсутствие конкретной позиции;
2. 1994—1998: курс на мирное урегулирование.

В 1992 году Беларусь стала участником Хельсинкского процесса. Это событие совпало с включением СБСЕ (ОБСЕ) в мирный процесс по Югославии. В тот момент официальный Минск мог подключиться к урегулированию конфликта, но белорусские власти бездействовали, не использовав этот благоприятный шанс. В связи с этим, страна не сформулировала чёткую позицию в отношении Международной конференции по бывшей Югославии и Международной контактной группы по Боснии и Герцеговине^[1]. Минск отстаивал тезис, что применение силы в югославском конфликте не является залогом его успешного разрешения, выступал за его мирное решение, восстановление членства СРЮ в ООН и других международных организациях. Позиция по поводу решения межгосударственных и внутригосударственных конфликтов была однозначна: войны должны решаться не силовыми методами, а путём убеждения и совместными действиями мирового сообщества^[2]. Страна высказывалась против вооружённого участия в конфликте третьих сил^[3].

В январе 1995 года группа депутатов Верховного Совета Беларуси и Федерального собрания России по приглашению главы Республики Сербской Радована Караджича посетила Югославию. Состоялись встречи с государственными и политическими лидерами страны, депутаты побывали на линии разграничения противоборствующих сторон — в расположении российского батальона миротворческих сил ООН в Сараево, провели ряд переговоров и консультаций. В официальном заключении по итогам поездки, направленном президенту Александру Лукашенко и Председателю Верховного Совета Мечиславу Грибу, они отмечали, что «все санкции, начиная с тех, которые были введены на основе резолюции Совета Безопасности ООН № 820, принятой 17 апреля 1993 года, должны быть незамедлительно отменены», и предлагали активизировать усилия Минска в Совете Безопасности ООН по снятию этих санкций. В заключении также говорилось, что «развитие событий на Балканах показало преждевременность дипломатического признания со стороны международного сообщества независимости Боснии и Герцеговины». Причём белорусские депутаты считали, что «исправить ошибку» можно, только признав право боснийских сербов на создание самостоятельного государства либо государственного образования в рамках конфедерации или федерации с Югославией^[4].

Выступая 2 октября 1997 года в общеполитической дискуссии на 52-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, министр иностранных дел Республики Беларусь Иван Антонович заявил^[2]:

В 1995 году в Адриатическом море был перехвачен корабль со стрелковым оружием и боеприпасами, который направлялся к зоне боевых действий. Тогда действовал запрет ООН на поставку оружия участникам конфликта, а силы НАТО проверяли весь подозрительный транспорт. Согласно документам, оружие приобрели коммерсанты-посредники, но источник поставок определили оперативно — Беларусь. Александр Лукашенко заявил, что страна легально продала вооружение, но её покупатели затем перепродали его^[5].

По косовскому вопросу Беларусь заняла сторону СРЮ. Свою политику по отношению к событиям страна координировала с Россией^[2]. 29 сентября 1998 года в Нью-Йорке Антонович встретился с министром иностранных дел СРЮ Живадином Йовановичем, обсудив косовскую ситуацию. Югославская сторона высоко оценила поддержку Беларуси^[3]. 6 октября белорусский лидер Александр Лукашенко заявил, что готов оказать Белграду «всяческую помощь»^[6].

Государство выступало против любых военных операций против Югославии. Впервые об этом было заявлено 8 октября Национальным собранием. В заявлении от 14 октября белорусский МИД призвал НАТО отказаться от планов силового вмешательства, поскольку «применение силы в отношении суверенного государства без санкции Совета Безопасности ООН является грубейшим нарушением Устава ООН, противоречит основополагающим правовым принципам международных отношений и подрывает систему безопасности и доверия на европейском континенте. Военное вмешательство НАТО во внутригосударственный конфликт не только не устраняет его причины, а напротив, углубляет противостояние сторон в Косово». 20 февраля 1999 года президент страны заявил, что главное в сложившейся ситуации — сохранить переговорный процесс. Лукашенко также повторил тезис о сохранении территориальной целостности Югославии и недопустимости военной интервенции^[3].

24 марта, когда альянс НАТО всё же развернул войну против Белграда, он назвал действия Запада «крайними и наиболее контрпродуктивными мерами». Малашук отмечал, что заявление белорусского президента в связи с началом бомбардировок было размещено на первых страницах всех центральных югославских газет и передавалось по всем каналам национального телевидения СРЮ. В Югославии это выступление было воспринято как мощный психологический фактор моральной поддержки^[7].

С осуждением операции также выступили Палата представителей и постоянный представитель Республики Беларусь в ООН Александр Сычёв^[бел.]. На фоне военной операции Минск заморозил отношения с НАТО. 26 марта страна вместе с Россией и Индией внесла на рассмотрение Совета Безопасности ООН проект резолюции, в которой осуждалось военное вмешательство стран альянса^[7].

С декабря 1998 года в Косово действовала специальная группа медицинских экспертов-патологоанатомов с целью расследования преступлений против мирного населения. В её состав от Беларуси вошли заместитель Главного государственного судебно-медицинского эксперта Кузмичёв и заведующий центральной медико-криминалистической лабораторией Главного бюро Государственной службы судебно-медицинской экспертизы Левкович. В то же время белорусские специалисты (10 человек) работали и в качестве наблюдателей миссии ОБСЕ^[3].

13 апреля 1999 года в предместье Белграда прибыла колонна автомашин с гуманитарной помощью из России и Беларуси. Этому предшествовали почти три дня тяжбы на венгерской границе. Власти вступившей в НАТО Венгрии отказывались пропустить конвой на свою территорию. Конфликт был разрешён только после переговоров в Будапеште, которые провёл министр по чрезвычайным ситуациям РФ Сергей Шойгу^[8].

14 апреля 1999 года, в разгар воздушной кампании НАТО, в Белград с визитом прибыл Александр Лукашенко (впервые страну белорусский лидер посетил в 1998 году). В столичном аэропорту его встретил лично президент Югославии Слободан Милошевич. В течение шести часов лидеры обеих стран обсудили многие двусторонние и международные вопросы, в том числе по урегулированию кризиса на Балканах. На состоявшейся пресс-конференции по итогам переговоров было высказано, что югославская сторона готова разместить в Косово международных наблюдателей, кроме представителей тех стран, которые участвуют в агрессии против Югославии. Белград также официально заявил о своем желании присоединиться к Союзу Беларуси и России^[9].

Газета «Правда» отметила, что Лукашенко стал первым лидером, который посетил Белград после начала западных бомбардировок. Командование НАТО с неохотой, но всё же дало воздушный коридор для президентского самолёта^[9]. Однако альянс так и не гарантировал безопасность полёта. Более того, во время нахождения Лукашенко в Югославии на Белград были осуществлены авианалёты (во время переговоров воздушные сирены звучали дважды)^[10].

Корреспондент «Независимой газеты» в Беларуси Антон Ходасевич писал об этом визите, что Лукашенко в рамках поездки в Белград представлял интересы не столько Минска, сколько Москвы. Более того, перед этим глава государства якобы получил одобрение президента России Бориса Ельцина^[11]. Издание «Свободная пресса» отмечало, что за счёт этого Лукашенко завоевал авторитет в Сербии^[12].

Белорусский политический обозреватель Валерий Карбалевич на фоне визита Лукашенко в Сербию в 2019 году припомнил поездку 20-летней давности^[11].

В 2000 году был свергнут Слободан Милошевич. В официальном Минске достаточно спокойно отнеслись к смене власти^[13].

Позиции Беларуси и новых югославских властей по вопросу о судьбе экс-лидера расходились. Последние фактически согласились с арестом Милошевича и выдачей его Гаагскому трибуналу. Арест бывшего президента, произошедший 1 апреля 2001 года, был резко отрицательно воспринят белорусским руководством. Александр Лукашенко назвал его «вопиющим и недемократичным фактом». Руководство страны поддержала в данном вопросе традиционно оппозиционная Белорусская социал-демократическая партия (Народная Громада)^[13].

Председатель партии Николай Статкевич в интервью корреспонденту «Советской Белоруссии», которое было дано незадолго до ареста экс-главы Югославии, отметил, что «само наличие требований о выдаче Слободана Милошевича в Гаагу выглядит, по меньшей мере, некорректно». К тому же, по мнению политика, югославские власти вполне по силам могли самостоятельно определить степень ответственности свергнутого лидера. Глава БСДП (НГ) считал также, что в случае если «нынешняя власть в Югославии всё же решится на выдачу Милошевича, то неминуемо потеряет свое лицо и часть своего авторитета, поскольку это есть ещё и вопрос самодостаточности и суверенности государства»^[14].

15 декабря 2016 года в церкви Святой Троицы в Белграде была освящена мемориальная доска со списком русских добровольцев, погибших в войнах в бывшей Югославии. На церемонии присутствовал также посол Беларуси в Сербии Владимир Чушев^[15].

• Белорусско-югославские отношения

• П. В. Малашук. Белорусско-югославское сотрудничество на международной арене // Вестник Полоцкого государственного университета. — 2012. — № 1. — С. 102—111.