Во время учёбы в техникуме работал сельским корреспондентом ряда газет, где подписывал свои заметки и статьи псевдонимом«Зыбковец», позднее утвердившимся в качестве официальной фамилии[2][3][4].
Согласно одним данным стал членом ВКП(б) в 1931 году[4] или в 1932 году[6][7], согласно другим в октябре 1932 года стал только кандидатом в члены ВКП(б)[2].
С марта по сентябрь 1935 — директор районного музея в г. Луге[2][3].
С сентября 1935 по август 1937 года — директор Псковского государственного музея[3][6][7][8]. При нём в музее был создан историко-революционный отдел и экспозиция «Ленин в Пскове», а также была открыта комнатаВ. И. Ленина, где воссоздана среда 1900 года. В связи с празднованием 30-летия революции 1905–1907 годов была отдельно оборудована комната «1905 год»[9]. В 1936 году в составе экспедиции, вместе с другими сотрудниками Псковского музея Н. Е. Алаевой и А. Э. Меднис, провёл обследования левого берега реки Великой в километре южнее от деревни Гоголевка Псковского района на площади в 20 кв. м, где была найдена ранее неизвестная науке стоянка Каменного века, представляющая памятник материальной культуры новокаменного века и ранней бронзы (около II тыс. лет до н.э.). Сам Зыбковец проследив процесс развития ремесла и торговли, сделал важные предположения и выводы касающиеся возникновении Пскова, что в обобщённом виде нашло отражение в статье «К вопросу о возникновении Пскова»[10].
20 августа 1937 году арестован местным отделом НКВД СССР, с санкции прокурора Псковской области, по обвинению в принадлежности к контрреволюционной организации: «Состоял членом контрреволюционной организации, занимался подрывной контрреволюционной деятельностью, будучи заведующим государственным музеем, в контрреволюционных целях извращал исторические материалы, посещал контрреволюционные собрания организации, где высказывался за необходимость перехода к совершению массовых терактов против руководителей ВКП(б) и Советской власти». 21 июня 1938 приговорён к 8 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительно-трудовом лагере. С 1946 и до реабилитации, в 1955 году, находился на поселении в Сибири[6][7][11][12].
1 июля 1960 года защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата исторических наук, представив на рассмотрение диссертационного совета свою монографию «Дорелигиозная эпоха. К истории формирования общественного сознания»[13].
Подготовил рукопись диссертации на соискание учёной степени доктора исторических наук по теме «Национализация монастырских имуществ в Советской России (1917–1921 гг.)», защита которой была назначена на декабрь 1973 года[13].
Жена — Галина Яковлевна Зыбковец. По образованию — экономист[11]. Была заметным в Ленинграде комсомольским и партийным работником[11]. Работала в Ленинградском городском комитете ВКП(б), лично знала С. М. Кирова и участвовала в составе делегации ленинградских коммунистов, которые сопровождали траурный эшелон с телом Кирова для похорон в Москву[17]. В 1953–1954 годах — библиотекарь Машуковской семилетней школы[18]. После восстановления членства в КПСС работала по своей основной специальности на химической фабрике имени Д. И. Менделеева[11]. Умерла 30 июня 1974 года и похоронена рядом с мужем на Рогожском кладбище[15].
Зыбковец В. Ф. Производственный план коллективного хозяйства. — М.; Л.: Госиздат, 1930. — 141 с.
Зыбковец В. Ф. К вопросу о возникновении заводов сельскохозяйственного машиностроения в России. — Л.: Экгиз — ГАИМК, 1932. — 19 с. (Известия Государственной академии истории материальной культуры; Т. 14, в. 3. 1932).
Зыбковец В. Ф. Всегда ли существовала религия. — М.: Госполитиздат, 1959. — 112 с.
Зыбковец В. Ф. Наука и религия о происхождении нравственности. (Первые шаги нравственного развития человека). — М.: Знание, 1959. — 44 с. (Знание в массы/ О-во по распространению полит. и науч. знаний РСФСР).
Зыбковец В. Ф. От Бога ли нравственность (Наука и религия о происхождении нравственности). — М.: Госполитиздат, 1961. — 147 с. (Научно-популярная библиотечка по атеизму).
Зыбковец В. Ф. О чёрной и белой магии. — М.: Госполитиздат, 1963. — 127 с.
Зыбковец В. Ф. О чёрной и белой магии. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Политиздат, 1965. — 195 с.
Зыбковец В. Ф. Человек без религии. У истоков общественного сознания. — М.: Политиздат, 1967. — 240 с.
Зыбковец В. Ф. Происхождение нравственности. — М.: Политиздат, 1974. — 124 с.
Зыбковец В. Ф. Ликвидация монастырского землевладения в Советской России. 1917–1921 гг. // Проблемы аграрной истории советского общества. Материалы научной конференции 9-12 июня 1969. — М.: Наука, 1971.
Публицистика
Книги
Зыбковец В. Ф. День урожая / С предисл. В. С. Рожицына; Центр. совет Союза воинствующих безбожников СССР; Обложка: П. Кезеньян. — М.: Акц. изд-ское о-во "Безбожник", 1929. — 32 с.
Зыбковец В. Ф. Безбожники и социалистическая перестройка деревни / Под ред. А. А. Субботина; Центр. совет Союза воинствующих безбожников СССР. — М.: Акц. изд-ское о-во "Безбожник", 1930. — 31 с.
Зыбковец В. Ф. Религия и крестьянское хозяйство. / Центральный совет Союза воинствующих безбожников СССР. — М.: Акц. изд-ское о-во "Безбожник", 1930. — 94 с.
Зыбковец В. Ф. Почему ещё верят в Бога? — М.; Л.: Молодая гвардия, 1930. — 32 с. (Библиотека "Жгучие вопросы").
Зыбковец В. Ф. Социалистическая перестройка деревни и религия: Объяснительная брошюра к серии кино-пленочных диапозитивов / Под ред. А. Берзина ЦСВ безбожника. — М.: Союзкино, 1931. — 20 с.
Зыбковец В. Ф. За безбожный посев. — Л.: ОГИЗ - Прибой, 1931. — 32 с.
Зыбковец В. Ф. От сохи к трактору. — Л.: Ленпартиздат, 1934. — 84 с.
Зыбковец В. Ф. Памятка безбожника в колхозах. — Л.: ОГИЗ - Прибой, 1931. — 32 с. (Библиотека активиста безбожника).
↑Зыбковец-Атрошенко Владимир ФеофилактовичАрхивная копия от 18 января 2022 на Wayback Machine // Сетевой ресурс "Историки Петрограда-Ленинграда" (1917–1934). Авторский коллектив: В. В. Андреева, Д. А. Баринов, Д. В. Боднарчук, Т. Н. Жуковская (отв. ред.), И. П. Потехина, Е. А. Ростовцев (отв. ред.), И. В Сидорчук, Д. А. Сосницкий, И. Л. Тихонов (отв. ред) и др.
↑ 1234567891011Зыбковец, 2018, Пора возвращаться к автобиографии папы. «В Новозыбковское реальное училище я поступил в восемь лет, а в следующий, 1917 год, видимо, в конце его и вся семья переехала на житьё в город. Мой отец получил повышение по должности, его назначили Упродкомиссаром, а спустя год – Председателем Ревтрибунала, а затем Секретарём ВЧКа. Училище я не закончил и поступил в агропедагогический техникум. В 1923 году был принят в ряды РКСМ. В эти годы увлёкся поэзией, начал сам пописывать и даже опубликовал в местной газете несколько стихотворений. В 1927 году поехал в Москву для продолжения образования и поступил в Сельскохозяйственную Академию имени К. А. Тимирязева на агролесомелиоративный факультет и одновременно вольнослушателем на исторический факультет МГУ. Занятия поэзией продолжались и довольно успешно. Мне удались несколько публикаций в Московских газетах под псевдонимом В. Зыбковец.» Кстати, псевдоним придумали папа вместе с его дядей Иваном Романовичем Атрошенко. Они перебрали несколько вариантов, среди которых попробовали и такой: «Тростянец», но он им показался менее «звучным». В 1949-м «Красноярский рабочий» опубликовал папины стихи, подписанные так: «Колхозник из деревни Мурма В. Филатов.» Ну это так, штришок... Отец одновременно окончил оба учебных заведения, и его практически сразу забрали на действительную службу в РККА в артиллерийский полк, расквартированный в Ленинграде. Там в 1931 году он вступил в Партию, а после демобилизации был зачислен в аспирантуру Государственной Академии Истории Материальной Культуры (ГАИМК). В том же году его избирают секретарём комитета комсомола Академии. Вскоре отца назначают вначале заместителем декана факультета музееведения и краеведения Института Истории Материальной Культуры, затем деканом этого же факультета, а спустя какое-то время и директором Института. По совместительству он ещё исполнял обязанности директора Новгородского Государственного музея. В связи с большой занятостью он не смог во время подготовить к защите кандидатскую диссертацию., с. 142–143.
↑Зыбковец, 2018, В автобиографии (или анкете), которую цитируют все исследователи научной деятельности его, Владимира Филатовича Зыбковеца-Атрошенко сообщается, что родился он в семье крестьянина-середняка в деревне Троштань. Первое недоразумение: деревни с таким названием нет. А существует поселение с незапамятных времён – Тростань. И относилась эта деревня к Топольской сотне (выделено мной) Стародубского полка (выделено мной). Подобное «административное» деление имели только поселения казачества. [...] А вот и фрагмент автобиографии отца, доказывающий нашу с Вами правоту: «Я родился 19 июля 1908 года в дер. Тростань, Новозыбковского района, Брянской области в семье сельских служащих (выделено мной) — отец служил сельским писцом, а мать — учительницей начальной школы.» Позже я ещё вернусь к тексту этого документа, ссылаться на который придется ещё не раз. Кстати, датирован он 3/III 1954 года., с. 73–74.
↑ 1234567Зыбковец, 2018, Я, Валерий Владимирович Зыбковец, родился в Ленинграде 04.04.1938 года в семье... Вот семьи-то как раз на тот момент уже и не было, была только мама. Отца арестовали в августе 1937 года и, как сообщала комсомольская газета «Смена», враг народа, контрреволюционер Зыбковец-Атрошенко Владимир Филатович приговорён к высшей мере наказания, и приговор приведён в исполнение. Вскоре маму пригласил один из секретарей горкома ВКПб и предложил отказаться от мужа, разоблачённого контрреволюционера. В этом случае горком гарантирует её безопасность и сохранение статуса. (В скобочках следует подчеркнуть, что мама в то время довольно заметный в Ленинграде комсомольский, а затем и партийный работник). Как ни странно, беседа протекала в спокойной и даже дружеской атмосфере и закончилась мамиными словами: «Если партии не нужны такие коммунисты, как Володя, то мне такая партия не нужна!» Произнеся эту фразу, она достала партийный билет, положила его на стол секретаря и вышла из кабинета своего старого товарища. Интересная деталь – когда маму восстановили в партии в 1955 году и выдали ей партийный билет, то сделали это с припиской: «С перерывом в стаже».(!) Маму признавали выбывшей из партии, а не исключённой из неё. Страшная была эпоха. Как только человек выделялся, приподнимался над среднестатистическим гражданином СССР, он попадал в сферу внимания НКВД. И не дай бог совершить неосторожное движение, попытаться защитить невинного или заиметь недруга, способного написать и отправить донос – тюрьма, лагерь, а порой что-нибудь и пострашнее. Маме везло на порядочных людей. Бывшие коллеги помогли ей трудоустроиться по её основной профессии экономиста на химическую фабрику имени Д. Менделеева. Вскоре её избрали председателем фабкома профсоюза. Весной появился я, но ещё осенью на маму обрушилась очередная беда – умер в трёхлетнем возрасте от менингита её старший сын Ярослав, Яроша., с. 34.
↑ 123Зыбковец, 2018, Папа всегда был трудоголиком, но в первые годы возвращения в науку он превзошёл самого себя: в 1959 году он выпускает сразу две книги – «Дорелигиозная эпоха», представленная им как диссертация на соискании учёной степени кандидата исторических наук (защита состоялась 1 июля 1960 года), и «Всегда ли существовала религия». Первую из них в 1962 году перевели на греческий и издали в Афинах. Затем последовали «От Бога ли нравственность» (1961 г.), «О чёрной и белой магии» (1963 и 1965годы), изданную в Японии в 1972 году, «Человек без религии» (1967 г.), «Происхождение нравственности» (1974 г.), сразу же переведённую в Германии, и «Национализация монастырских имуществ в советской России (1917-1921 гг.)» (1975 г.). Последняя книга представляла собой рукопись, подготовленную папой как работа на соискание учёной степени доктора исторических наук. Она прошла все необходимые апробации и получила положительные отзывы и рецензии. Защита должна была состояться в декабре 1973 года, но отец не дожил до этого события всего два месяца. Мне (по просьбе коллег папы по Институту) довелось готовить её к печати, значительно сократив объём. Кроме того он опубликовал несколько брошюр и более ста статей, в составе авторских коллективов участвовал в составлении не раз переиздававшихся словарей по научному атеизму и этике; по совместительству в должности профессора читал лекции, вёл спецкурсы и семинары, был научным руководителем дипломников и аспирантов на двух кафедрах – «Истории и теории религии и атеизма» и «Этики» — философского факультета Московского Государственного Университета имени М. В. Ломоносова., с. 160–162.
↑ 123Зыбковец, 2018, Умер отец 25 октября 1973 года. Мама пережила его на несколько
месяцев. Она скончалась 30 июня 1974 года. Мы похоронили их на
Рогожском кладбище в Москве..., с. 162.
↑Зыбковец, 2018, Конечно, вспоминая 1934 год, родители обязательно рассказывали мне о первом декабря, о дне, когда убили Сергея Мироновича Кирова. Мама работала с ним в Горкоме ВКПб, они были знакомы. Она входила в делегацию ленинградских коммунистов, сопровождавших траурный эшелон, перевозивший тело Сергея Мироновича для похорон в Москву., с. 146–147.
↑ 12Зыбковец, 2018, Рядом с Ниной Борисовной сидит моя мама – Галина Яковлевна Зыбковец. 1953-54 учебный год она работала школьным библиотекарем... А кто же такие мы – выпускники Машуковской семилетней школы 1953 года?, с. 11.
↑Зыбковец, 2018, Итак, чем же, какими событиями запомнился родителям этот отрезок времени? В личном плане, конечно же, рождением первенца – сыны, названного Ярославом (Ярошей) 22 июня., с. 144.
↑Зыбковец, 2018, После окончания школы мы с ним поступаем в Норильский Горно-металлургический техникум, я – на отделение металлургии тяжёлых цветных металлов, он – на обогатительное отделение, будучи уверенным, что это «научное название» бухгалтерского дела., с. 26.
↑Зыбковец, 2018, Дипломную работу, посвящённую технологии получения технического селена, я защитил в мае первым в группе и, не дожидаясь выпускного вечера и вручения диплома, улетел к родителям в Москву., с. 177.
↑Зыбковец, 2018, И вот защита диплома и получение направления на работу. Нас обоих оставили на комбинате, Володю определили на БОФ (Большая Обогатительная Фабрика), меня – на один из металлургических заводов.., с. 26.
↑Зыбковец, 2018, Вначале я работал посменно по шесть часов, а когда поступил в ВЗПИ, – в утреннюю (с 6 утра) и ночную смены. Так удобно для студента. Первый курс я закончил успешно – сказывался багаж, полученный в техникуме. Но потом, когда начались теоретические дисциплины вузовского уровня, мне стало труднее, появились «хвосты». Нет, я не получал неудовлетворительных оценок, просто не шёл на экзамен, если считал себя плохо подготовленным. К 3-му курсу я «насобирал» уже пару не зачтенных дисциплин. Потихонечку я стал понимать, что институт не окончу. По крайней мере в срок., с. 178.
↑Зыбковец, 2018, Я был удивлен, когда, зайдя «на примерку» в отдел кадров завода «Серп и молот», тут же был зачислен в цех и буквально через пару дней уже трудился. Более того, через два-три месяца меня пригласили на работу в Центральный Научно-исследовательский Институт Черной Металлургии имени И. П. Бардина., с. 185.
↑Зыбковец, 2018, Как-то под вечер, вернувшись домой из института, застал дома гостей – папиных земляков из Новозыбкова. Братьев. Младший, Вадим Андреевич, полковник, командовал, видимо, последним на то время в Советской Армии кавалерийским полком. Старший, Петр Андреевич – профессор исторического факультета МГУ. Как ни странно, они оба носили одну и ту же фамилию – Зайончковские, потомки древнего дворянского рода. Пили чай, беседовали. Я не сразу сообразил, что мне задавали слишком много вопросов о Заполярье, моей профессии, учебе, планах, увлечениях. Братьев интересовало, что я читаю, как отношусь к прочитанному. Мама и отец сидели и молчали, только по их взглядам, которыми они (вроде бы тайком от меня, но я-то стал замечать) обменивались, до меня дошло, что я присутствую на «смотринах». Для чего? Что эти хитрецы вызнавали? Долго ждать ответа на эти вопросы не пришлось. Первым сдался Пётр Андреевич. Он стал мне расписывать «прелести» исторической науки. Делал он это азартно и несколько дотошно. Я признал его правоту, но заметил, между прочим, что уже учусь и даже почти закончил второй курс. Профессор не стал настаивать, а я пообещал подумать о его совете. Назвать его уговоры предложением и в то время, и сейчас, спустя почти 60 лет, я не осмеливаюсь. Расстались мы довольные друг другом: я почти загордился, а он, я так думаю, был доволен «отсутствием сопротивления» с моейстороны. Отец и особенно мама остались довольны состоявшимся собеседованием., с. 180.
↑Зыбковец, 2018, Я чувствовал всем своим существом, как Московский Университет всё шире распахивал навстречу мне свои объятья... Отец – надо отдать ему должное – как-то мягко и незаметно (это он так считал) подталкивал меня в эти объятия: подсовывал книги, подробно рассказывал о своей диссертации, иногда знакомил с интереснейшими людьми. С кем-то из них впоследствии я поддерживал отношения, кто-то стали моими учителями., с. 184.
↑Зыбковец, 2018, Папа приехал во Псков и приступил к выполнению обязанностей директора музея. Почти сразу он получил жильё в «Доме специалиста», построенном для партийно-хозяйственного актива города. Похожим способом жилищная проблема в советской стране решалась практически в во всех городах, городках и районных центрах. Мама с Ярошей продолжала жить Ленинграде, но часто навещала своего мужа. Весной будущего года в доме появились новые жильцы: семья командира 5-го кавалерийского корпуса, расквартированного во Пскове, Константина Константиновича Рокоссовского. Конечно, они познакомились. Не хочу говорить, что подружились, хотя их жены контактировали в каждый мамин приезд чаще и плодотворнее что ли. (К слову сказать, впоследствии, когда Рокоссовский «отсиживался» в ленинградских «Крестах», Юлия Петровна, проживающая с дочерью после ареста Константина Константиновича где-то на Волге, приезжая в Ленинград на свидание (?) или чтобы передать ему вещи и продукты, останавливалась всегда у мамы). Во второй половине 1936 года музей получил от Правительства СССР финансирование, и что гораздо важнее, лимиты на строительные материалы на реставрацию Немецкого кладбища. (Отец утверждал, что Постановление о выделение средств подписал сам Михаил Иванович Калинин. В этом нет ничего удивительного – руководство страны ещё в то время начинало устанавливать кое-какие контакты по сближению с фашистской Германией, справедливо не надеясь на иных своих европейских»друзей и союзников»). И деньги есть, и стройматериалы получены, а рабочих не сыскать. Выручил комкор Рокоссовский – он отрядил в распоряжение музея подчиненную ему саперную часть, которая и произвела все необходимые работы... Потом это доброе дело, как часто случается в жизни, было «оплачено» и отцу, и Константину Константиновичу – припомнили им. А. В. Филимонов: «Но над головой В. Ф. Зыбковца всё больше сгущались тучи (выделено мной В.З.). Один за другим арестовывались руководящие работники округа, с которыми он был связан деловыми и житейскими узами. Все они по заключению НКВД составляли единую «контрреволюционную группу», в которую, якобы в ноябре 1936 г. вступил и В. Ф. Зыбковец, имевший связи с троцкистами Ленинграда. Стали поступать «сигналы» и «служебные записки» и на него самого, и на одной из таких записок начальник окротдела НКВД начертал: «Я полагаю, что пора его вместе с его группой ликвидировать». «Тучи» над отцом сгустились несколько раньше в году 32-33, так как именно в это время в одной из «записок-хактеристик» сообщалось, В. Ф. Зыбковец-Атрошенко прекрасный оратор и тем опасен как пропагандист среди молодёжи. «20 августа 1937 г. Владимир Филатович Зыбковец с санкции прокурора Псковского округа был арестован отделом НКВД по обвинению: «Состоял членом контрреволюционной организации, занимался подрывной контрреволюционной деятельностью, будучи заведующим государственным музеем, в контрреволюционных целях извращал исторические материалы (выделено мной В. З.), посещал контрреволюционные собрания организации, где высказывался за необходимость перехода к совершению массовых терактов против руководителей ВКП(б) и Советской власти». Сразу после ареста В. Ф. Зыбковца была проведена новая более тщательная проверка деятельности музея, результаты которой были доведены до сведения музейного отдела Наркомпроса. Выводы оказались более жёсткими, чем раньше: «Руководство музея в лице директора Зыбковца, очевидно солидаризируясь с вредителями на историческом фронте (выделено мной В. З.), игнорировало эти важные документы (Постановления СНК СССР и ЦК BKП(б) 1934–1936 гг.). Отдела истории в Псковском музее, как такового, не существует... Несмотря на статью, помещённую в «Псковском колхознике» от 24.V.37г. «Музей истории... без истории», до сих пор никаких мер к ликвидации извращений в историческом отделе музея не принято ...». Акт проверки был полон примеров «извращения» конкретных фактов истории Пскова и страны. Для самого же В. Ф. Зыбковца, помещённого в Псковскую тюрьму, начались допросы, очные ставки, опросы свидетелей...». В предыдущем абзаце я выделил несколько строк. Они удивительным образом, если не слово в слово, то по смыслу практически цитируют донос «О методах вредительства...». Кстати, в то время отец был знаком со статьёй в «Историке-марксисте», но не знал точно её инициатора, не без оснований предполагая, однако, что им был С. П. Толстов. Уже тогда этот человек «прославился» разгромом музеев страны и краеведческого движения в целом. Не отставали от него и Арциховский с Киселёвым. Я узнал об этом уже сейчас, когда внимательно прочитал серию исторических очерков Александра Александровича Формозова о русских археологах, особенно – «Русские археологи в период тоталитаризма», опубликованные уже в XXI веке. На эту тему я мог бы сообщить любопытному читателю моему ещё много интересных подробностей, но делать этого не буду. Главным образом потому, что А. В. Арциховский, так получилось, был моим учителем на кафедре археологии истфака МГУ и каждый раз, когда мы с ним оставались наедине, просил передать привет Гале – моей маме, с которой был хорошо знаком по ГАИМКу, извинения Володе – моему отцу, что делал сильно смущаясь и чаще, чем обычно путая буквы в словах. Водился за ним такой смешной грешок. На кафедре и сегодня помнят его фразу: «Товарная женщина!», хотя он собирался сказать: «Коварная женщина!». С С. В. Киселёвым меня познакомил Отто Николаевич Бадер на какой-то археологической конференции осенью 1962 года. Я тогда поздно вернулся из экспедиции, в середине сентября, кажется, а Киселёв умер в ноябре, так что наша встреча состоялась где-то в промежутке. Почему-то он попросил Бадера представить меня ему (или наоборот). Когда Отто Николаевич сделал это, спросил: «Сын того самого?». Я подтвердил. Он помолчал немного и сказал, пряча глаза: «Передайте, Валерий, Валерий Владимирович, Владимиру Филатовичу, что я всё помню и каюсь!». Сказать, что Бадер был поражен услышанным, это не сказать ничего. Он был потрясён! По-моему, он почти сразу покинул конференцию, хотя мы договаривались остаться до следующего перерыва. Предположения отца о том, что именно Толстов инициатор доноса, подтвердили А. А. Формозов в своих очерках, подчеркнув, что тот «испугался» (чего бы, или кого бы это?!) и профессор нашей кафедры Александр Яковлевич Брюсов, родной брат великого русского поэта Валерия Яковлевича Брюсова. Мы о чём-то беседовали с ним в «кафедральной курилке» в мае 1965 года. Зашла речь и о пресловутой статье 1937 года в «Историке-марксисте». И он как-то брезгливо бросил: «Он и ко мне обращался за подписью, этот детдомовец, послал я его «по матушке»! На самом-то деле выразился он крепче. Мне же почему-то кажется, что «инициатором» доноса был не Толстов, а некая очень опасная государственная структура, на «крючке» у которой он находился. Он «только» написал статью, потом собирал её «соавторов». Что ж, версия, имеющая право на существование... А Толстов?.. Что Толстов!? Он и потом, после возвращения отца к научной деятельности мелко и подло гадил ему. Простил его папа? Думаю, он просто вычеркнул этого человека из своей памяти. А я вот не смог! Может быть, зря? А что если справедливо и другое предположение. Толстов С. П. сам мог стать жертвой. И мне было бы жаль его, как жаль тех учёных, которые стали жертвами, благодаря статье-доносу, которую он написал... Жизнь-то, она сложна и многолика, и человек не прост. Один жертвует собой ради спасения многих, другой жертвует многими ради спасения себя. Однако, ведь не каждому предоставляется такой выбор., с. 148–152.
↑ 12Зыбковец, 2018, В конце лета 1963 года на базе Северной палеолитической экспедиции Академии наук СССР проходило выездное заседание участников Международного симпозиума специалистов разного профиля, занимающихся изучением древнекаменного века: археологов, антропологов, палеонтологов, геологов и представителей других близких по теме форума научных дисциплин. Принимал гостей начальник экспедиции и по совместительству мой учитель профессор Отто Николаевич Бадер. Я при нем исполнял функции заместителя. В это время экспедиция вела раскопки палеолитической стоянки Сунгирь, располагавшейся на живописном берегу реки Клязьмы между городом Владимиром и селом Боголюбовым. Для любителя истории нашей страны названия эти говорят о многом., с. 53.
↑ 12Зыбковец, 2018, Экзамены сданы. Пора выбирать с кем и куда я поеду. Академик Борис Александрович Рыбаков предложил провести
археологическую практику у него. Меня же интересовал палеолит — древний каменный век, а он занимался изучением другой исторической эпохи, поэтому Рыбаков свёл меня с Отто Николаевичем Бадером, который на многие годы стал для меня научным руководителем, учителем и другом. Я провёл в его экспедициях 15 полевых сезонов. Первый — Капова пещера, расположенная на берегу южной излучены реки Белой в горной Башкирии., с. 185.
↑Зыбковец, 2018, Кроме того, моя дипломная работа «Палеолит волго-окского междуречья» была построена в основном на материалах «Сунгиря»., с. 196.
↑Зыбковец, 2018, Мы вместе работали ещё в экспедиции Дмитрия Александровича Крайнова, вели раскопки памятников, открытых самим Львом Владимировичем. Он даже разрешил использовать их материалы в моей дипломной работе. Вообще следует сказать, что Кольцов оказывал мне в написании её гораздо большую помощь, чем мой официальный руководитель. Конечно же, я был благодарен Льву. Впрочем, почему был? До сих пор я с теплом вспоминаю его., с. 197.
↑Зыбковец, 2018, Поздней осенью 1962 года я возвращался из первой своей археологической экспедиции. Из Каповой пещеры, расположенной на реке Белой в горной Башкирии, где исследовалась настенная живопись эпохи древнего каменного века., с. 53.
↑Зыбковец, 2018, Мама ждала ребёнка. 9 июня 1947 года папа поехал в Соликамск встречать бабушку. 10 июня мама отправилась в родильное отделение районной больницы. 11 июня я навестил маму, и она познакомила меня с моим младшим братом Александром, Сашей, Сашком, Сашенькой, Сашулей., с. 66.
