Мальтус опасался, что производство пищи может не справиться с быстрым ростом населения
Мальтузианская ловушка (англ.Malthusian trap) — типичная для доиндустриальных обществ периодически повторяющаяся ситуация, в результате которой рост населения в конечном счёте обгоняет рост производства пищевых продуктов, ограниченного плодородием почвы (земельными ресурсами)[1].
В доиндустриальных обществах в долгосрочной перспективе не происходит ни роста производства продуктов питания на душу населения, ни улучшения условий существования подавляющего большинства населения, а напротив — оно остаётся на уровне, близком к уровню голодного выживания[2]. Более того, при достижении критической плотности, население, как правило, прореживается катастрофическими депопуляциями, такими как войны, эпидемии или голод.
В доиндустриальных обществах, ещё не имеющих государственности, — родо-племенных объединениях, потолок ёмкости среды не достигался за счёт того, что население гибло в бесконечных междоусобных войнах, набегах на соседние племена и в результате кровной вражды[3]. Известны, например, ритуальные войны папуасов — аборигенов Новой Гвинеи[4]. Оседлость и скученность населения приводили к распространению инфекционных заболеваний и возникновению эпидемий из-за антисанитарии и слабого развития медицины.
В Высоком Средневековье избыточные массы безземельной бедноты, подгоняемые голодом и ведомые жаждущими наживы рыцарями-крестоносцами, отправлялись в Крестовые походы, где, в попытках завоевания новых земель на востоке, большинство их погибало.
У кочевых народов потолок ёмкости среды и критическое демографическое давление достигались очень быстро, несмотря на то, что количество имеющего короткий жизненный цикл скота может расти ещё быстрее, чем численность населения. Происходило это в силу ограниченности площадей природных пастбищ, которых для прокорма животных нужно очень много (из-за чего кочевое скотоводство могло прокормить гораздо меньше людей на единицу площади, чем земледелие). Это приводило к периодическим волнам кочевых нашествий на земледельческие регионы, где гонимым перспективой голода кочевникам, в первую очередь, были нужны новые пастбища для скота[источник не указан 1369 дней].
Современный пример катастрофической депопуляции — геноцид в Руанде[5], перенаселённой аграрной африканской стране, где жертвами «этнических чисток» в 1994 году стали около миллиона человек (погибло 20 % населения страны и ещё больше стали беженцами). Примеры последствий аграрного перенаселения на постсоветском пространстве — беспорядки в Оше в 1990 году[6] и, там же, в 2010 году, в Ферганской долине (Киргизия)[7], с тысячами погибших и сотнями тысяч беженцев.
Относительный рост потолка ёмкости среды (в результате волны технологических инноваций или социально-демографического коллапса) в этих условиях ведёт лишь к временному улучшению условий жизни большинства населения, что, в свою очередь, приводит к резкому ускорению темпов демографического роста. Так как в доиндустриальных обществах эти темпы всегда в конечном счёте оказывались значительно более высокими, чем темпы технологического роста (а значит, и роста производства продуктов питания), производство продуктов питания на душу населения достаточно быстро (за период порядка 25 лет) понижалось до уровня голодного выживания[8].
В последние десятилетия площадь сельхозугодий на душу населения в развивающихся странах постоянно уменьшается вместе с ростом их населения. В XXI веке в мире фактически произошла стабилизация площади пахотных земель, распашка новых, менее удобных площадей может привести к удорожанию производства сельхозпродукции и отрицательным последствиям для окружающей среды — опустыниванию, как это происходит в Африке[9].
Выход из мальтузианской ловушки возможен, если темпы роста производства продуктов питания либо темпы роста ВВП постоянно выше темпов роста населения. Стабильный выход из мальтузианской ловушки может осуществиться только в процессе или результате модернизации общества (например, в ходе промышленной революции в Европе конца XIX века или в ходе догоняющей индустриализации в раннем СССР). При этом могут возникнуть другие — «модернизационные» ловушки — кризисы перепроизводства, безработица, углубление социального неравенства в процессе накопления капитала, которые также могут привести к социальным конфликтам, революциям и гражданским войнам («марксова ловушка»[3], по аналогии с «мальтузианской»)[3][11]. Выход из мальтузианской ловушки для отдельной страны может занять несколько десятилетий.
Поэтому к настоящему времени большинству стран мира удалось выйти из мальтузианской ловушки (исключение пока составляют некоторые страны третьего мира, прежде всего в Тропической Африке[13])[14]. Демографический взрыв в странах третьего мира Африки и Ближнего Востока, и вызванные им нехватка сельскохозяйственных земель, массовая безработица среди молодёжи являются одними из основных причин локальных конфликтов и революций в этих регионах[1], а также причиной Европейского миграционного кризиса, считает демограф Анатолий Вишневский[15][16]. Выход из данной ситуации он видит в политике ограничения рождаемости и повышении уровня образования в развивающихся странах, особенно среди женщин[17][18].
↑См., например: Гринин Л. Е., Малков С. Ю., Гусев В. А., Коротаев А. В. Некоторые возможные направления развития теории социально-демографических циклов и математические модели выхода из мальтузианской ловушки // История и Математика: процессы и модели / Ред. С. Ю. Малков, Л. Е. Гринин, А. В. Коротаев. М.: Либроком/URSS, 2009. С. 134—210.
↑Гринин Л. Е. Из мальтузианской ловушки в ловушку модернизации. К прогнозированию динамики политической нестабильности в странах мир-системной периферии. // Проекты и риски будущего. Концепции, модели, инструменты, прогнозы / Отв. ред. А. А. Акаев, А. В. Коротаев, Г. Г. Малинецкий, С. Ю. Малков. — М.: Красанд, 2010. С. 337—356
↑«Ловушка на выходе из ловушки? …» цит."Вместе с тем заметная часть стран Тропической Африки до сих пор находится в мальтузианской ловушке.[1]Архивная копия от 15 октября 2009 на Wayback Machine "
