Территория распространения селигеро-торжковских говоров входит в состав среднерусских говоров как в диалектологической карте русского языка 1915 года, так и 1965 года, но как особая диалектная величина была выделена впервые на карте 1965 года. Селигеро-Торжковские говоры не объединяются комплексом языковых черт и не представляют самостоятельной группы говоров (не выделяются пучками изоглосс как единое образование в пределах западных среднерусских говоров и не характеризуются единством языковой структуры). В разных частях этих говоров имеются разрозненные ареалы явлений, не охватывающие полностью всей территории говоров. Селигеро-торжковские и псковские говоры, не имеющие чёткого разделения между собой, связываются переходными говорами, разделяющими в разной степени языковые черты обоих диалектных объединений[1][2]. Селигеро-торжковские говоры включают в себя западно-селижаровскую и другие подгруппы говоров[7].
Селигеро-торжковские говоры на карте среднерусских говоров (При нажатии на изображение территории какой-либо группы говоров, будет осуществлён переход на соответствующую статью)
Разнородность селигеро-торжковских говоров, отсутствие в них единого языкового комплекса объясняется влиянием интенсивных междиалектных контактов в период формирования и развития говоров. В Средние Века территория распространения говоров была ареной борьбы Московского княжества, Тверского княжества, Великого княжества Литовского и Новгородской феодальной республики, земли переходили часто из одного владения в другое, границы государств менялись, происходили миграции населения, что приводило к смешиванию ареалов диалектных явлений и не давало предпосылок для формирования единых языковых черт[1][6].
Особенности говоров
Селигеро-торжковские говоры разделяют диалектные явления, характерные для западных среднерусских говоров в целом и для западных среднерусских акающих говоров, кроме тех, что присущи их западной части. При этом некоторые языковые черты этой западной части (Псковской группы говоров) известны и восточной в незначительной степени в районах говоров переходных от псковских к селигеро-торжковским.
В различных частях территории селигеро-торжковских говоров распространены некоторые диалектные черты юго-восточной диалектной зоны, центральной части русских говоров (таких, как и в литературном русском языке), а также диалектные черты других диалектных зон и групп говоров, и черты, характерные только для селигеро-торжковских говоров. Все они, как правило, встречаются непоследовательно и нерегулярно:
Возможность употребления глагольных форм 3-го лица без окончания -т от глаголов ед. и множ. числа, ударных и безударных, обоих спряжений: он нес'[о́] (он несёт), де́ла[йо] (делает); они нес[у́] (они несут), де́ла[йу] (делают); он сид[и́] (он сидит), хо́д'[а] (ходит); они сид'[а́] (они сидят), хо́д'[а] (ходят) и т. п. (в районе озера Селигер) — черта Гдовской группы говоров.
Вокализм первого предударного слога после мягких согласных: ассимилятивно-умеренное яканье (юго-восточная часть территории), сильное яканье (в районе озера Селигер), иканье (северо-восточная часть территории).
Распространение форм указательных местоимений: той (именительный пад. ед. числа муж. рода), те́и (именительный пад. мн. числа).
Распространение форм возвратных глаголов 2-го лица ед. числа: умо́йе[с’т’а] (умоешься) и т. п.
В юго-западных и других смежных районах распространены диалектные черты, характерные для Псковских говоров, такие, как сильное яканье, распространение форм родительного — винительного пад. ед. числа личных и возвратных местоимений с окончанием -ê: мен[ê], теб[ê], себ[ê], и форм дательного — предложного пад. с окончанием -ê: мн[ê], [тобê], [собê], окончания -т' глаголов 3-го лица наст. времени ед. и мн. числа: он но́си[т'], они но́с’я[т'], формы глаголов в повелительном наклонении: бежи́, бежи́те и др.[1]
Примечания
↑ 123456К. Ф. Захарова, В. Г. Орлова. Диалектное членение русского языка. М.: Наука, 1970. 2-е изд.: М.: Едиториал УРСС, 2004
Диалектологический атлас русского языка. Центр Европейской части СССР. Вып. I: Фонетика / Под ред. Р. И. Аванесова и С. В. Бромлей. М., 1986.; Вып. II: Морфология / Под ред. С. В. Бромлей. М., 1989; Вып. III: Синтаксис. Лексика (часть 1) / Под ред. О. Н. Мораховской. М., 1996
Примечания: ¹ в диалектологической карте русского языка (1965, сост. — К. Ф. Захарова, В. Г. Орлова) не рассматриваются в числе говоров раннего формирования