В январе 1958 года под руководством академика М. Н. Тихомирова защитил кандидатскую диссертацию «Экономические примечания к Генеральному межеванию второй половины XVIII — начала XIX вв. (некоторые вопросы источниковедения)», а в 1973 году — докторскую: «Формирование аграрно-товарного рынка Европейской России в середине XVIII — конце XIX вв. (опыт количественного анализа)». Утверждён в степени доктора исторических наук в 1975 году.
В 1960—1966 годах преподавал на кафедре источниковедения истории СССР МГУ (ассистент, старший преподаватель, доцент), до июля 1971 года работал там же по совместительству. С 1966 года — заместитель главного редактора журнала «История СССР», с 1971 года — заведующий лабораторией по применению математических методов, старший научный сотрудник в Институте истории СССР.
С сентября 1976 года вновь на историческом факультете МГУ; с декабря 1978 года — профессор.
В марте 1989 года был назначен заведующим кафедрой истории СССР периода феодализма (с 1992 года — кафедра истории России до начала XIX века). За время работы на историческом факультете прочитал курсы лекций «Источниковедение истории СССР (до 1861 г.)», «Юго-славянская кириллическая и глаголическая палеография», «Количественные методы в исторических исследованиях», «Введение в археографию»; спецкурсы «Генезис капитализма в России», «Методические основы изучения основных разновидностей исторических источников российского средневековья», «Особенности российского исторического процесса».
Член-корреспондентАН СССР с 26 декабря 1990 года по Отделению истории (история СССР), академик с 26 мая 2000 года. Член бюро Отделения истории РАН (1991—2002).
Член редколлегии журналов «История СССР/Отечественная история» (1966—1975, 1992—1997) и «Вестник Московского университета». Председатель Научного совета РАН по проблемам аграрной истории (1992—2007). Входил в состав Международного клиометрического общества, Межведомственной комиссии по историческому образованию, совета РГНФ, учёного совета ГИМ (2001—2007). В течение ряда лет был членом секции истории Комитета по Государственным премиям СССР и гуманитарной секции Комиссии по Государственным премиям РФ.
Специалист в сфере древнерусского и византийского права, аграрного развитияРоссии XVII—XVIII веков, генезиса капитализма и проблем становления крепостного права в России. В своих исследованиях использовал количественные методы, применив их, например, к анализу материалов писцовых книг. В результате удалось установить достоверность сведений писцовых книг и выявить важнейшие черты аграрного развития страны в эпоху после Смуты. Так, было выяснено, что две формы крупного землевладения (вотчины и поместья) имеют по многим экономическим показателям существенные качественные различия, причем большей хозяйственной устойчивостью отличались вотчины (вопреки традиционному представлению об исторической «прогрессивности» поместного землевладения)[3].
Главным трудом жизни академика можно признать его «Великорусского пахаря», в котором он предложил новаторскую концепцию социально-экономического развития России с её тяготением к освоению новых земель, исключительной ролью крестьянской общины и государства как регулятора общественных и производственных отношений. Книга приобрела мгновенную популярность и выдержала несколько изданий ещё при жизни автора[4].
Автор около 150 научных публикаций, в том числе 6 монографий. Подготовил более 25 кандидатов наук.
Россия — единство природы и истории
Главный труд Л. В. Милова — «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса» — фундаментальное исследование российской деревни и особенностей российского исторического процесса в XVIII в., в котором в научный оборот были введены архивные материалы разнообразного типа: от вотчинных хозяйственных книг и «наказов» вотчинным приказчикам, губернской и монастырской хозяйственной и административной документации, инструкций по управлению, исторических и топографических описаний различных губерний и городов Российской империи и т. п., «Записок» путешественников, дневников, эпистолярных свидетельств и т. д. Л. В. Милов также проанализировал труды российских и советских учёных, изучавших социальную и экономическую историю и такие ключевые проблемы, как оценка роли географического фактора, климатических условий и, соответственно, вопроса о характере систем земледелия, приёмах обработки пашни, систем севооборота и т. д[4].
Российский крестьянин вёл хозяйство на малоплодородных почвах в условиях короткого вегетационного сезона, что, в отличие от стран Западной Европы с более мягким климатом, не обеспечивало условий для развития единоличного хозяйства. «Компенсационным механизмом» в данных условиях стала крестьянская община, сохранявшая эту функцию на протяжении почти всей тысячелетней истории русской государственности, ибо «крестьянское хозяйство как производительная ячейка так и не смогло порвать с общиной, оказывавшей этому хозяйству важную производственную помощь в критические моменты его жизнедеятельности», указывает Милов[5].
Ограниченность валового и особенно прибавочного продукта обусловила специфику российской государственности, вынужденной принимать на себя хозяйственно-экономические функции, формировать общественное разделение труда сверху, поскольку отсутствие аграрного перенаселения, слабое развитие ремесленно-промышленного производства, постоянная нехватка рабочих рук в земледелии не создавали естественных предпосылок для промышленного развития снизу[5]. Русское государство вынуждено было создавать т. н. «всеобщие условия производства»: в XVI—XVII вв. строить пограничные крепости-города, оборонительные сооружения в виде засечных полос, крупные металлургические производства, а в XVIII в. — огромные каналы, сухопутные тракты, заводы, фабрики, верфи, портовые сооружения. При этом использовался «принудительный труд сотен тысяч государственных и помещичьих крестьян». Л. В. Милов подчеркивает, что в условиях России «функционирование многих отраслей экономики без важнейшей роли государства, её государственного сектора, элиминировавшего безжалостные механизмы стоимостных отношений, было невозможно на всем протяжении российской истории»[5][4]. При «крайней упрощённости российской системы самоорганизации общества» резче всего проявлялись военная, карательно-охранительная и религиозные функции государства, а функции управления осуществлялись через общинное самоуправление города и деревни[4].
Низкий объём совокупного прибавочного продукта и господство общины объясняет и фактическое отсутствие частной собственности земельного владения дворянина: «Вся история русского народа и специфичность ведения земледельческого хозяйства не способствовали вызреванию сколько-нибудь твердых традиций частной собственности на землю». Это не только составляло «важнейшую особенность российской государственности», но и «во многом предопределило и специфику положения иных народов России, которое нередко было более благоприятным, чем положение русских»[4][5].
Развитие промышленности «сверху» породило при Петре Великом «ещё более жестокие, более грубые формы эксплуатации, чем самые суровые формы феодальной зависимости, появились люди, являющиеся принадлежностью фабрики и продающиеся вместе с ней… В то же время нельзя не признать, что чисто эволюционное развитие в весьма своеобразных природно-климатических условиях имело своим результатом лишь веками бытовавшие слабые ростки т. н. „неадекватных форм капитала“ с относительно высоким уровнем оплаты труда, господством поденной и краткосрочной форм найма и ничтожной возможностью капиталистического накопления и расширения производства»[5]. Милов обратил внимание на то, что уровень промышленной прибыли на протяжении долгого исторического периода «уступал в России размерам торговой прибыли»[5]. Это побуждало государство бороться за новые территории и выходы к незамерзающим портам для торговли[5]. При этом Екатерина Великая, положив конец традиционной политике насильственного «посословного разделения труда» и развернув кампанию «законодательного поощрения крестьянской торговли и промышленности», вместе с тем была вынуждена усилить режим крепостного права, чтобы удержать крестьян на земле[4].
Таким образом, главный вывод труда Л. В. Милова состоит в том, что «в Восточной Европе на протяжении тысячелетий совокупность… необходимых потребностей индивида была существенно больше, чем на Западе Европы, а условия для их удовлетворения гораздо хуже… Это объективная закономерность, отменить которую человечество пока не в силах. Именно это обстоятельство объясняет выдающуюся роль государства в истории нашего социума как традиционного создателя и гаранта „всеобщих условий производства“»[4].
Был женат на историке, заведующей кафедрой политологии и социологии МГСУ Ирине Владимировне Миловой (урожд. Гравве; 1931—2008)[6]; дочь Ольга (род. 1956) — историк[7].
Основные работы
Книги
«Закон Судный людем Краткой редакции» (1961; совм. с М. Н. Тихомировым);
«Закон Судный людем Пространной и Сводной редакций» (1961; совм. с М. Н. Тихомировым);
«Исследование об „Экономических примечаниях“ к Генеральному межеванию (к истории русского крестьянства и сельского хозяйства второй половины XVIII в.)» (1965);
«Всероссийский аграрный рынок. XVIII — начало XX вв. (Опыт количественного анализа)» (1974; в соавт. с И. Д. Ковальченко);
«Количественные методы в исторических исследованиях» (1984, в соавт.);
«Тенденции аграрного развития России первой половины XVII в. Источник, компьютер и методы исследования» (1986, в соавт. с М. Б. Булгаковым и И. М. Гарсковой);
«От Нестора до Фонвизина: новые методы определения авторства» (1994; в соавт.);
↑ 1234567Милов Л. В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. — 2-е, дополненное изд.. — Москва: РОССПЭН, 2006. — С. 556, 561-564, 567. — 568 с. — ISBN 5-8243-0601-Х.
Некоторые внешние ссылки в этой статье ведут на сайты, занесённые в спам-лист
Эти сайты могут нарушать авторские права, быть признаны неавторитетными источниками или по другим причинам быть запрещены в Википедии. Редакторам следует заменить такие ссылки ссылками на соответствующие правилам сайты или библиографическими ссылками на печатные источники либо удалить их (возможно, вместе с подтверждаемым ими содержимым).