Согласно свидетельству Евсевия, епископа Кесарийского, на Вселенском I соборе им был предложен за основу соборного вероопределения крещальный символ Кесарийской Церкви: «Веруем во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого; и во единого Господа Иисуса Христа, Божие Слово, Бога от Бога, Свет от Света, Жизнь от Жизни, Сына единородного, перворожденного всей твари, прежде всех веков от Отца рожденного, чрез Которого все произошло, Который воплотился ради нашего спасения и жил между человеками, пострадал и воскрес в третий день, восшел ко Отцу и приидет опять в славе судить живых и мертвых. Веруем и в единого Духа Святого»[1].
В результате существенной переработки этого символа появился Никейский символ веры, завершавшийся анафематствованием арианства[1].
Наиболее существенные богословские нововведения Никейского символа веры — выражения «единосущный» и «из сущности Отца». В заключительной части символа встречаются термины «ипостась» и «сущность». По учению отцов сущность отличается от ипостаси как общее от частного. Никейский символ веры утвердил учение о единстве и равночестности Лиц Святой Троицы, осудив тем самым и субординационизм и модализм[1]. Как указал К. Н. Смирнов, «изложение в высшей степени полное и изумительно точное»[2].
Этот символ принял император Константин, подписали все члены Собора, вместе с осуждением учения Ария; подписали даже епископы, державшиеся стороны Ариевой, за исключением только двух Ливийских: Феоны Мармарикскаго и Секунда Птолемаидскаго[3].
Credimus in unum Deum Patrem omnipotentem, omnium visibilium et invisibilium factorem.
Et in unum Dominum nostrum Jesum Christum, Filium Dei, natum ex Patre unigenitum, hoc est, de substantia Patris, Deum ex Deo, Lumen ex Lumine, Deum verum, de Deo vero, natum, non factum, unius substantiæ cum Patre, quod Græci dicunt homoousion; per quem, omnia facta, sunt, quæ in cælo et in terra; qui [propter nos homines et] propter nostram salutem descendit, incarnatus est et homo factus est, et passus est; et resurrexit tertia die, et ascendit in cælos; venturus judicare vivos et mortuos. Et in Spiritum Sanctum. Eos autem qui dicunt: erat, quando non erat, et antequam nasceretur, non erat, et quod de non exstantibus factus est, vel ex alia, substantia aut essentia, dicentes [creatum, aut] convertibilem et demutabilem Filium Dei, hos anathematizat catholica [et apostolica] ecclesia. Amen[5].
Веруем во Единого Бога Отца, Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого. И во Единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, рождённого от Отца, Единородного[7], то есть из сущности Отца, Бога от Бога, Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рождённого, несотворённого, единосущного Отцу, через Которого [а именно Сына] всё произошло как на небе, так и на земле. Нас ради человеков и нашего ради спасения сошедшего и воплотившегося, вочеловечившегося, страдавшего и воскресшего в третий день, восшедшего на небеса и грядущего судить живых и мёртвых. И в Святого Духа. А говорящих, что было время, когда не было Сына, или что Он не был прежде рождения и произошёл из не сущего, или утверждающих, что Сын Божий из иной ипостаси или сущности, или создан, или изменяем — таковых анафематствует кафолическая [и апостольская] церковь. Аминь[8].
↑А. П. Лебедев не приводит этого слова, указывая, что даёт перевод самой древней из сохранившихся редакций Символа в приложении к сочинению Афанасия «об определениях Никейского собора»
↑Ярослав Пеликан.Возникновение кафолической традиции // Христианская традиция. История развития вероучения = The Christian Tradition: A History of the Development of Doctrine / Перевод с английского под редакцией Александра Кырлежева. — М.: Культурный центр «Духовная библиотека», Синодальная Богословская комиссия Русской Православной Церкви, 2007. — Т. 1. — С. 192. — 374 с. — 3000 экз. — ISBN 5-94270-047-8.